«Описание торжества, происходившего в 1626 году при бракосочетании Михаила Феодоровича с Евдокией Лукьяновною». Часть II

Продолжение. ЧАСТЬ I здесь

В 1810 году в Москве появилась книга «Описание в лицах торжества, происходившего в 1626 году февраля 5 при бракосочетании Государя Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича с Государыней Царицею Евдокией Лукьяновною из рода Стрешневых». Издателем этой интересной книги был известный любитель старины, председатель Общества Истории и Древностей Российских П.П. Бекетов. Она была издана с древней лицевой рукописи, находящейся в Архиве Министерства Иностранных Дел, в который она поступила от А.Ф. Малиновского. Бекетов в своем предисловии к изданию этой рукописи написал: «О достоверности сей книги неможно иметь никакого сомнения; она поверяема была в повествовании со многими старинными списками. Приложенные же при ней изображения, надеюсь, обратят на себя внимание любящих отечественные древности, да и всякому Русскому не неприятно будет видеть старинные обычаи наших предков. Описываемое здесь обстоятельство тем достойнее примечания, что напоминает нам время, в которое Россия, так сказать, как бы воскресла и, стряхнув с себя иго иноплеменных, явилась опять в настоящем своем виде».

И боярин Иван Никитич, вшед в палату и покланявся образам на все стороны и челом ударяя Государыне Царевне, сел за столом на большом месте в лавке выше матери, а сидел в золотном платне, а подле жена его Ульяна Федоровна, а подле ее боярыни по росписи… а против их в скамье бояре князь Иван Иванович Шуйский с товарищи. А посидя немного, боярин Иван Никитич послал ко Государю Царю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу всея Руси боярина князя Данила Ивановича Мезецкого и велел Государю говорить речь.

И боярин князь Данило Иванович, пришед ко государю, говорил: «Государь Царь и Целикий Князь Михайло Феодорович всея Руси! Боярин Иван Никитич велел тебе Государю говорить: прося у Бога милости, время тебе Государю идти к своему делу».

И Царь и Великий Князь, покланявся образам и благословясь крестом у протопопа благовещенского, пошел в Грановитую палату. А перед ним, Государем, шли наперед поезжане, а ними шли дружки, а за дружками шли перед Государем бояре князь Иван Никитич Одоевский с товарищи да думный дьяк Иван Грамотин, а Государя вел под руку тысяцкий боярин князь Иван Борисович Черкасский, а протопоп благовещенский шел перед Государем со крестом, а путь перед Государем кропил святой водой крестовый недельный поп; а за Государем шел с колпаком стольник князь Федор княж Борисов сын Ташев, а за ним шли стольники и стряпчие, которые остались за чинами; а чины свадебные уряжал думный дьяк Иван Курбатов сын Грамотин да дьяк Михайло Данилов; а поезжан и дворян, которые у царицыных саней, ведали и сбирали окольничий князь Данило Иванович Долгорукий да дьяк Петр Евдокимов.

И как Государь вшед в Грановитую палату, и протопоп говорил «Достойно есть...» и благословил Государя крестом, и покланявся Государь образам, шел к своему месту, и государев дружка большой боярин князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский поднял с места князя Якова Черкасского.

А Государь сел на своем месте подле царевны, от Благовещения Пречистой Богородицы; а сорок соболей, с Государева места сняв, дали держать дьяку Андрею Подлесову. А боярину Ивану Никитичу с товарищи велел Государь сесть в большом месте в лавке, а подле жена его.

И посидев мало, говорил протопоп Максим молитву покровению главе, а после того сваха большая Царю и Великому Князю и Царевне чесала голову; а мису с осыпалом в то время держал думный дьяк Федор Лихачев, а чарку с медом, во что гребешок омочали, держал дьяк Дементий Образцов, а свечи Царя и Великого Князя и Царевнину в то время зажгли богоявленскими вечерними свечами.

А как Государю и Государыне головы зачесали и на Государыню кику и покров положили и покрыли убрусом, а убрусец был низан жемчугом с дробницами с золотыми.

А после того сваха большая осыпала Царя и Великого Князя и Царевну Евдокию осыпалом, а другое такое ж осыпало было готово у сенника на такой же мисе.

А после того Царя и Великого Князя первый дружка, благословясь у отца и у матери, резал перепечу и сыр; а Царицын большой дружка подносил ко Государю от Царевны и Великой Княжны убрусец тафтян, низан жемчугом, и ширинку и каравай.

А к Великому Государю Святейшему Патриарху Филарету Никитичу Московскому и всея Руси.

И к Великой Государыне иноке Марфе Ивановне от Царевны и Великой Княжны ходил с убрусцем с низанным и с ширинкой, и с перепечей, и с сыром Царицын большой дружка боярин Михайло Борисович Шеин; а Царя и Великого Князя Ивана Васильевича всея Руси к Царице Дарье, на Тихвину, убрусец и ширинку, и каравай, и сыр посланы со стольником со князем Даниилом Гагариным; а царицын меньшой дружка князь Роман Пожарский подавал от Царевны и Великой Княжны ширинки и каравай, и сыр отцу и матери, и тысяцкому, и боярам и боярыням сидячим, и боярам и окольничим, которые в чинах, и поезжанам.

А в Царицыны хоромы к боярыням, которые в комнате, и боярам и боярыням, которые у постели, относил ширинки Царицын же дружка князь Роман Пожарский.

А после того Царь и Великий Князь и Царевна Евдокия пошли к венчанью к Успению Пречистой Богородицы в соборную церковь; а в то время первую скатерть, на которой резали караваи и сыр, сняв, и отдали на дворец ключникам именно, и велено беречь, запечатав, а на столе остались две скатерти. И как Царь и Великий Князь, встав со своего места, пошел из палаты, и Царя и Великого Князя сголовье, на чем сидел, положили тогда на Царицыно сголовье, а два сорока соболей положили наверх на сголовье; а у места Государева и у Государынина, для береженья, был князь Андрей княж Данилов сын Сицкий; а сорок соболей, чем Государя омахивали, дан был держать дьяку Андрею Подлесову.

А из палаты шел Государь и Государыня сеньми да лестницей, что у Грановитой палаты, до аргамака и до саней; а под ними Государями стлали путь камками червчатыми стряпчие. А аргамак Государев в то время привели с конюшни и сани Государынины привезли к лестнице, и сел на аргамака боярин князь Борис Михайлович Лыков, а до лестницы с конюшни аргамака вели. И как Государь пришел к аргамаку, и ясельничий Богдан Матвеев сын Глебов подвел аргамака; и седчи Государь на аргамак, ехал ко Пречистой Богородице площадью. А перед ним ехали поезжане, стольники и дворяне больше 40 человек. А за ними ехали дружки, а за ними тысяцкий.

А Государыня ехала в санях больших инальцовских, обитых атласами золотными, а против ее сидели свахи все четыре, а до тех мест сидел в санях ясельничий Богдан Глебов. И как Государыня пришла к саням, и Богдан, встав, шел у государева коня. А Государыня, седчи в сани, ехала за Государем, а за Государынею за саньми шел окольничий князь Григорий Костянтинович Волконский, да дьяк Иван Болотников, да дворяне московские сверстные 23 человека. А с ними, для береженья, чтоб никто меж Государя и Государыни пути не переходил, шли царицыны дети боярские 20 человек.

А приехав к церкви Пречистой Богородицы, ссел Государь с коня на мостки, и государыня вышла из саней, и шли Государь и Государыня в церковь в сторонние двери, что от Архангела; а тысяцкий и дружки шли перед ним Государем, а Государыню в церковь вели под руки свахи большие, а меньшие свахи шли за Государынею царевною, а поезжане в то время ездили на конях; а за Государем в церковь шли бояре, которые написаны перед Государем. А на Государева аргамака сел в то время конюший боярин князь Борис Михайлович Лыков, а в сани на Государынино место сел окольничий князь Григорий Костянтинович Волконский; а Царицыны дети боярские в то время берегли пути, чтоб меж Государева коня и Царицыных саней не переходил никто; а свечи и караваи, и фонари несли в церковь перед Государем.

А вшед в церковь, Царь и Великий Князь и Царевна стали против Царских дверей, а со свечами стали направо против Патриарша места, а с караваи близко левого клироса; а у левого клироса у столпа поставлена была скамейка, а на скамье постлан был ковер кизылбашский золотный, да положены два сголовья, бархат червчат с золотом в один цвет; а сголовья несли наперед Государева приходу в церковь и положили на место и покрыли сукны. А скамью поставили и ковер настлали шатерничие, да под ноги поставили 2 колодочки, обиты участком золотным. А после того Царь и Великий Князь и Царевна шли к венчанью и стали близко Царских дверей на том месте, где стоял амвон, а амвона в то время не было; а подножье под Государя и под Государыню стлал стольник князь Федор княж Алексеев сын Сицкого, камку червчату куфтерь 3 аршина, сшив вдвое, а на нее положено было 40 соболей, по 20 соболей головами вместе; а к церкви то подножье за князь Федором несли стряпчие Никита Николаев сын Новокщенов да Иван Андреев сын Варев.

И благовещенский протопоп Максим обручал Государя и Царицу и венчал по Священному Преданию, а на клиросах пели дьяки строками, а протопопом действовали протодьякон да 2 ключаря; а вино фряжское держал в склянице боярин Василий Петрович Морозов, а несли за ним то вино и скляницу 2 человека погребных ключников, а шли все в золоте, и наливали вино в скляницу с отливкою, и после венчания подносил протопоп вино пить к Царю и Великому Князю, а после того Царице, переменяя потрожды, да опять Государю; и выпив Царь и Великий Князь вино, велел скляницу взять в алтарь протопопу.

А после венчанья Царь и Великий Князь сел у левого клироса у столпа на сголовьи с правую сторону, а Государыню Царицу посадили у него Государя с левую сторону, и поучал их Государей благовещенский протопоп Максим по Священному Преданию.

И после того протопоп Максим, пришед к Царю и Великому Князю и к его Царице, и им Государям здравствовал, а потом здравствовали Государю и Царице тысяцкий и дружки, и бояре, которые были в церкви; а дьяки певчие пели многолетье Государю Царю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу всея Руси и его Царице и Великой Княгине Евдокии Лукьяновне демеством большое.

А после венчанья Царь и Великий Князь, взяв Царицу и Великую Княгиню Евдокию за руку, шел от церкви в те же сторонние двери.

И седчи на аргамака, ехал на двор, а Царица и Великая Княгиня от церкви ехала к себе в тех же санях, а свахи обе сидели с Царицей в санях; а путь Государю и Государыне до аргамака и до саней стлали те ж стряпчие.

Денис Дроздов