Стена Китай-города

В Кремле, как и в любом замке, обитали «сильные мира сего». Все, кто там жил или нес государеву службу, были освобождены от налогов и податей – наоборот, получали жалованье из казны и прочие «дачи» от государя. Прочий же люд, рожденный на свет именно для того, чтобы своей трудовой копейкой царские закрома наполнять, селился поблизости, потому что для сапожников и кузнецов, прачек и белошвеек не существовало клиентуры лучше, чем эти счастливчики с туго набитыми кошельками. Населенная торговцами и ремесленниками часть города под городскими стенами обычно называлась посадом, но иногда имела имя собственное. Например, в Киеве и некоторых других древних городах это предместье называлось Подол, а в Москве получило название «Китай-город». При чем тут Китай, сказать трудно. Хотя нынешняя молодежь в шутку и называет эти места China Town, никакие китайцы здесь не проживали, да и Поднебесная империя в древности на Руси называлась Чина.

Возможно, слово «китай» было позаимствовано из восточных языков. На тюркском оно означало укрепление, стену, а по-монгольски «китай» – «средний город». А может быть, объяснение надо искать не на востоке, а на западе, ведь строил крепость итальянский зодчий Пьетро Франческо Анибале, он же Петрок Малый, от которого вполне могло войти в обиход и слегка видоизмениться итальянское слово «читта» (città – город). Было еще русское слово «кита», обозначавшее плетеный частокол из двух стенок с забутовкой, то есть заполненным камнями или землей промежутком. В любом случае просматривается смысл: стена, укрепление, крепость. И стена действительно окружала Китай-город. Построенная в XVI веке, она от угловой Беклемишевской башни Кремля шла вдоль реки, поднималась к нынешней Новой площади, на Лубянке изгибалась влево и вдоль речки Неглинной доходила до Арсенальной башни, снова соединяясь с Кремлем.

В случае набега кочевников простонародье укрывалось в Кремле, помогая держать оборону и даже имея возможность с крепостных стен видеть, как горят их разграбленные дома. Понимая, что погорелец в качестве налогоплательщика очень далек от идеала, московские власти решили позаботиться о защите имущества горожан. Произошло это при Елене Глинской, правительнице Московского царства в годы малолетства ее сына, будущего Ивана Грозного. Первоначально укрепление представляло собой всего лишь ров с земляным валом, сотворенное по технологии «спасение утопающих– дело рук самих утопающих». Население города поголовно, за исключением разве что бояр, участвовало в земляных работах, которые завершить удалось за пару месяцев.

Летописец, едва сошли у него мозоли от лопаты, написал тоном рассерженного блогера: «...много бысть убытка людям, понеже сквозе дворы копаша и много хором разметаша, а не учинили ничтоже, а ничего не доспеша». Он ведь не знал, что уже по весне проект будет иметь продолжение. В 1535 году «майя в 16 день князь Великий Иван Васильевич всея Руси и его Мати Елена повелели град камен ставити Китай». Всего за три года выполнили работу Петрок Малый и отданные под его начало русские каменщики (едва ли не все, кто владел этим ремеслом в царстве Московском). Китайгородская стена защищала намного большее пространство, чем мог защитить Кремль, поскольку была длиннее Кремлевской (2600 метров против 2235) и включала в свой периметр ее часть, расположенную вдоль Красной площади. Ширина стены составляла более 4 метров, что позволяло защитникам быстро перемещаться по стене на тот ее участок, где начинался приступ.

Угловые башни Китай-города имели круглую форму, другие были многоугольными, и все они далеко выдавались из линии стен, что устраняло «мертвые» зоны, то есть позволяло вести обстрел вдоль стен. Орудия в башнях были расставлены в несколько ярусов, и даже в подвальном ярусе имелись амбразуры, из которых можно было вести огонь ниже уровня почвы, вдоль рвов. Сообщение между ярусами производилось по приставным лестницам, что превращало каждый уровень башни в дополнительный рубеж обороны. Башни – а на некоторых участках и стены – имели три ряда бойниц: верхнего, среднего и нижнего боя. На верхней части стены располагались площадки для пушек, защищенные «мерлонами» – прямоугольными зубцами, более удобными, чем кремлевский «ласточкин хвост». Были специальные «вылазные ворота» для контратак, подвалы для хранения боеприпасов, подземные ходы сообщения и так называемые «слухи», то есть подземные сооружения со стенами, обшитыми листовой медью – приближение подкопа и любые подземные вибрации заставляли их греметь.

Справедливости ради придется сказать, что оба раза, когда здесь разворачивались военные действия, стена не спасла тех, кто укрывался за ней. В 1571 году хан Давлет-Гирей с 40-тысячным войском штурмовать ее не стал, а просто спалил Москву в отместку за Астрахань и Казань. В 1612 году польские отряды Лжедмитрия II, засевшие в Китай-городе, не смогли сдержать натиск ополченцев князя Трубецкого. Опасаясь Карла XII, Петр I в ходе Северной войны приказал починить стену и укрепить ее. Воздвигнутые вдоль стены в 1708–1709 годах земляные бастионы перекрыли Неглинку и тем самым закупорили городские стоки. Небольшие, но зловонные болота оскверняли город больше ста лет, пока бастионы не были срыты.

Что же касается стены, то она постепенно ветшала, и попытки ремонтировать ее за счет казны особого успеха не имели. К тому же смекалистые торговцы сначала заняли под свои надобности все ниши во внутренней части стены, а потом и к наружной части принялись пристраивать конюшни, сараи, лабазы и лавки. Китай-город всегда жил коммерцией, пропадать понапрасну хорошему месту здесь не давали. Тут даже земля была изрыта подземными складами едва ли не в два яруса. Естественно, особо ценились торговые места у ворот, которых было шесть. Воскресенские выходили на Тверскую улицу, Владимирские – на Лубянскую площадь, Ильинские – на Маросейку, Варварские – на Солянку, Космодамианские – к Воспитательному дому и Яузскому мосту, а Москворецкие – к пристаням и Замоскворечью. Впрочем, в разные годы число ворот доходило до девяти, но проломные ворота отличались тем, что не имели створок и появлялись, если начальство дозволяло ради удобства горожан разобрать кирпичную кладку в одной из арок стены напротив какого-то оживленного переулка.

Некоторые переулки Китай-города даже и названия имели по товару, которым там торговали – Рыбный, например, или Хрустальный. Нескончаемые ряды прилавков тянулись вдоль Красной площади от одного края Китайгородской стены до другого, и чего здесь только не было!.. Книжный ряд и Пушной, Шпажный и Колокольный, Овощной и Медовый, Свечной с Уксусными погребами, а также Судовый ряд с Фряжскими погребами, где можно было по сходной цене купить бочонок мальвазии или какого-нибудь неведомого амонтильядо; у дальней стены находился Мыльный ряд, откуда тянуло запахами «мыла ручной работы». Сапожный ряд, Замочный, Игольный… Многообразие товаров, как в гипермаркетах наших дней, – и любой из нас, окажись там, наверняка растерялся бы среди изобилия вещей невиданных. Вот попробуйте догадаться – чем торговали в Москательном ряду?.. а в Щепетильном?.. или в Вандышном?

Сложно, да?.. В лучшем случае смутно вспомнится пушкинское «Все, чем для прихоти обильной / Торгует Лондон щепетильный», но ясности это не прибавит. Впрочем, органы чувств не дали бы вам пропасть: по запаху копченой рыбки вы догадались бы, что вандыш – это что-то вроде корюшки, глядя на то, как берут в щепоть бусинки и стеклярус, вы бы смекнули – почему «щепетильный», а бульканье жидкостей в москательном ряду открыло бы вам, что здесь в полном ассортименте бытовая химия – охра и сурик, деготь и скипидар, квасцы и щелок. Так что не волнуйтесь – вы очень быстро освоились бы тут и почувствовали себя как рыба в воде, и даже посмеялись бы над простофилей, затесавшимся «с суконным рылом в калашный ряд».

Вообще традиция однотипным товаром торговать в рядах зародилась на Востоке, но и на Руси прижилась сразу же, как только завезли ее в наши края сурожские купцы. Город Судак в Крыму назывался Сурожем в те времена, когда пребывал под властью крымского хана, и тамошние купцы наладили товарообмен между Русью и странами Средиземноморья. Хотя налоги платить приходилось и хану, и великому князю, сурожане все равно оставались в хороших барышах и успешно «жили на два дома», имея и там и здесь собственные дворы с каменными постройками и глубокими складскими подвалами. Не отставали от них и московские купцы, и поэтому на пространстве за торговыми рядами, ближе к речным пристаням, возник целый район оптовой торговли, названный Зарядьем.

Виктор Сутормин