Скоропечатня Левенсона в Трехпрудном переулке

Трехпрудный переулок получил свое название по трем прудам, находившимся в XVII веке в Патриаршей слободе. Когда-то здесь располагалось Козье болото, недалеко от которого был Козий двор, поставлявший шерсть к царскому и патриаршему дворам. В начале XVII века это живописное место выбрал для своей резиденции патриарх Московский и всея Руси Гермоген. По приказу патриарха была построена деревянная моленная церковь священномученика Ермолая, что на Козьем болоте (в миру Гермогена звали Ермолай). При патриархе Иоакиме в 1680-х годах вырыли три пруда, чтобы на патриаршем столе всегда была свежая рыба.

После отмены императором Петром I патриаршества слобода пришла в упадок и местность возле прудов оказалась заброшенной. В начале XIX века два пруда зарыли, а вокруг оставшегося разбили прекрасный сквер, который получил название бульвар Патриаршего пруда. В этом районе любили селиться студенты, которые тогда, как и во все времена, любили безудержное веселье, коим славились окрестности Патриаршего пруда в XIX столетии. В старину эту местность знали как «Три прудка». К счастью, память о ней осталась в названии Трехпрудного переулка. В этом переулке родилась поэтесса М.И. Цветаева. Она очень любила Трехпрудный и в своих стихах призывала:

Этот мир невозвратно-чудный
Ты застанешь еще, спеши!
В переулок сходи Трехпрудный,
В эту душу моей души.

Первый поэтический сборник Цветаевой «Вечерний альбом» был напечатан в 1910 году в типографии А.А. Левенсона, которая располагалась также в Трехпрудном переулке. Заниматься печатным делом Александр Александрович Левенсон начал в 1881 году. В доме своего отца – известного московского доктора А.С. Левенсона – в Рахмановском переулке начинающий издатель открыл типографию с одной типографской машиной и ручным типографским станком. Через шесть лет удачливый предприниматель сумел привлечь пайщиков и основал «Типографию А.А. Левенсона и Ко», которая в 1890 году была преобразована в «Товарищество скоропечатни А.А. Левенсона.

В 1892 году в типографии в Рахмановском переулке случился пожар, уничтоживший оборудование, материалы и продукцию. Однако случившееся не помешало Левинсону вновь встать на ноги, да так, что через год объем печатной продукции уже превышал допожарный. Кроме книг типография выпускала дешевые народные картинки, плакаты, типографские воспроизведения икон. В июне 1884 года в маленькой типографии отпечатали тысячу двести экземпляров книги «Сказки Мельпомены. Шесть рассказов А. Чехонте». В 1896 году «Товарищество скоропечатни Левенсона» удостоилось звания поставщика Двора Его Императорского Величества.

Особой удачей было получение права печатать материалы, связанные с коронацией царя Николая II. К концу XIX века стремительно развивающейся типографии стало тесно в помещениях в Рахмановском, и Левенсон решил приобрести владение в Трехпрудном переулке для строительства современного здания. Он имел четкое представление о своей будущей типографии. Это должна была быть современная, хорошо построенная и устроенная фабрика, представляющая собою комбинацию всех последних слов новейшей техники, гигиены и архитектурного искусства. Для реализации грандиозного проекта Левенсон пригласил выдающегося архитектора Ф.О. Шехтеля.

Знаменитый архитектор находился тогда на взлете своей карьеры. Говорят, он прошел строгий отбор с конкурсом и одержал в нем уверенную победу. Результатом работы остались довольны все: и заказчик, и архитектор, и москвичи. В 1900 году в Трехпрудном переулке появилось неповторимое по красоте и изящности строение, сочетающее в себе строгие готические каноны и художественную экспрессию модерна. Именно в то время формировался новый стиль промышленной архитектуры Москвы. Здания, построенные в этом стиле, не были похожи на типичные промышленные объекты того времени – лаконичные, строгие, функциональные.

Федору Осиповичу удалось не просто создать типографию, а стилизовать ее под замок с арочками, каменным узором и готическими башенками. Исследователь архитектуры Л.В. Сайгина отмечает: «Скоропечатня Левинсона – переход в эволюции стиля Шехтеля на пути к рационализму. Фасад не скрывает, а, наоборот, четко выявляет каркасную структуру здания. Облицовку фасадов, в которой использованы и прочные строительные материалы, фактуру стекла, глазурованного кирпича и штукатурки Шехтель превращает в средство художественной выразительности. Простота и целесообразность – основные черты, определяющие архитектурную сущность».

Конечно, архитектор не забыл о пожеланиях заказчика. Шехтель сумел найти золотую середину: избавиться от строгости и мрачности зданий подобного типа, избежать чрезмерной вычурности и перегруженности элементами декора и создать при этом «современную, хорошо построенную и устроенную фабрику». Дело в том, что производственный корпус Шехтель расположил вдоль узкого участка, который практически не виден со стороны Трехпрудного переулка. Его оформление было очень просто и лаконично. На красной линии расположился корпус с редакцией и конторами, который обращал на себя все внимание. В нем пластика крупных форм играет большую роль, чем декорация.

Из крупных внешних украшений на фасаде можно выделить разве что барельеф, изготовленный в Дрездене. Зато, если присмотреться, можно разглядеть многочисленные мелкие детали, например, цветы чертополоха – характерные украшения московского модерна. Центр главного фасада Шехтель выделил эркером на нарочито тяжелых консолях, затемняющих окно под ним. Еще один эркер был помещен на углу здания, увенчанного узким граненым шатром. Трехчастные окна с плавным изгибом и прямоугольниками в верхней части – типичны для Шехтеля. Лестница, соединившая передний и типографский корпусы, выходила в круглую башенку с конусообразными завершениями.

Левенсону творение Шехтеля пришлось по вкусу. Он отзывался о типографии с любовью и теплом: «Здание хотя и выстроено во вкусе средневековых сооружений, но в его наружной отделке сильно чувствуется так называемый «новый стиль». Он смягчает некоторую строгость и сумрачность средневекового зодчества, и поэтому впечатление от фасада нового здания скорее веселое, без малейшей вычурности. Издали здание красиво выступает своими легкими линиями, высокой шатровой крышей и остроконечностями. Вблизи впечатление значительно выигрывает. Несмотря на свои размеры, постройка не кажется чересчур массивной, а, напротив, поражает своей легкостью».

В типографии были литографский и типографский цеха, фотоцинкография, словолитня, переплетная мастерская. В Рахмановском переулке остались филиал типографии и писчебумажный магазин. Заведующим книгоиздательской деятельностью «Товарищества скоропечатни А.А. Левенсона» был И.Н. Кнебель – известный издатель и книгопродавец, специализировавшийся на красивых альбомах по изобразительному искусству. К 1910-м годам типография Левенсона стала одной из крупнейших фирм, в ней работало четыреста пятьдесят человек. Она была известна выпуском роскошных и подарочных изданий, памятников древнерусской письменности.

В 1913 году в типографии вышел материал, посвященный трехсотлетию Дома Романовых. В скоропечатне Левенсона издавалась театральная газета «Ежедневное либретто», в которой публиковались либретто опер и балетов. Кроме того, газета содержала все последние новости культуры и многочисленную рекламу. Абонентам на афиши московских театров газета рассылалась бесплатно. Как уже говорилось выше, в типографии Левенсона был напечатан первый поэтический сборник Цветаевой «Вечерний альбом». К молодой поэтессе пришла первая слава и… первые почитатели ее таланта. Ее сестра Анастасия Ивановна Цветаева вспоминала об одном таком поклоннике:

«– Вы Марина Ивановна Цветаева, автор «Вечернего альбома»? – спросил вошедший, небольшой, плотный, остроглазый, низколобый человек.
– Я.
– А я – Цибербиллер. Я пришел с вами потолковать об убеждениях и о мнениях. Я не могу установить ваши по стихам. У меня много вопросов. Вы не заняты сейчас?
Что ему отвечала Марина? Но довольно скоро она привела его наверх ко мне и, только поведя в его сторону глазами, сказала все. И мы бросились в бой. Что мы только говорили! Это было совершенное вдохновенье отчаяния! Мы говорили все, что нам шло в голову – и не шло – в его. Бред за бредом. Ликовали, опьяняясь свободой вымысла и его все мрачневшим взглядом. Наконец Марина подвела его к окну, где за инеем светились окна фантастического здания типографии Левенсона – с башенками.
– А тут живет наш дед, он – феодальный барон, – сказала Марина. – И мы с Асей…
– … каждый день ездим к нему в карете с гербами, – продолжала я, – и он…
Но наш гость сказал твердо:
– Мне надо идти заниматься. Я, может быть, еще к вам приду».

Во время революции 1905 года рабочие всех московских типографий участвовали в забастовке. В скоропечатне Левенсона производились лишь частные работы в отделении театральных афиш, причем работали исключительно женщины под охраной роты солдат. В 1917 году в одном из помещений типографии находилась редакция газеты Московского комитета большевиков «Социал-демократ». Если верить газете «Московский вестник», в 1918 году в издательство Левенсона ворвались вооруженные маузерами большевики. Они обратились к хозяину с необычным предложением – напечатать деньги. Левенсон, конечно, отказался, потому что это было уголовное преступление.

Комиссары стали объяснять, что деньги нужно напечатать новые – большевистские. Хозяин успокоился и хотел уже ударить по рукам, но вспомнил, что не решен вопрос с оплатой. Большевики усмехнулись и сказали, что он может взять, сколько захочет, из напечатанных денег. Но Левенсона такие условия сделки не устроили, а у комиссаров настоящих денег не оказалось. В советское время типография в Трехпрудном переулке национализировали и преобразовали сначала в государственную типографию треста Мосполиграф Московского совета народного хозяйства, потом – в Ордена Трудового Красного Знамени Московскую типографию «Искра революции», но в том виде, в каком она была до 1917 года, уже не существовала.

С домом № 9 по Трехпрудному переулку связано рождение пионерии. Именно здесь в 1922 году комсомольцами Краснопресненского района был проведен сбор первого пионерского отряда в СССР. На сборе присутствовали первые пятьдесят два пионера Москвы. В память об этом значимом для страны Советов событии на здании установили гранитную доску. Поэтому в 1924 году Патриаршие пруды были переименованы в Пионерские. Однако новое название не прижилось, и москвичи продолжали называть пруды по-старому. Помните начало «Мастера и Маргариты»: «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина».

Сегодня типография занимает лишь небольшую часть здания бывшей скоропечатни Левенсона – остальное пришлось уступить бизнес-центру. Можно только позавидовать тем людям, которые впервые оказались в районе Патриарших прудов и, заблудившись в лабиринтах Козихинских и прочих переулков, случайно набрели на типографию Левенсона. По-настоящему сказочный уголок Москвы! Характерные разнообразные башенки, крытые шатры и высокие щипцовые кровли делают это производственное здание похожим на средневековый замок. Рельефное панно в левой стороне уличного фасада, на котором изображены двое рабочих у печатного станка – эмблема типографии.