Москва Ивана Шмелева

«Шмелев – последний и единственный из русских писателей, у которого еще можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка»,– сказал в 1933 году А.И. Куприн. Шмелев не просто сохранил мощь и богатство русского языка, он создал свой собственный язык, да такой, какого в русской литературе до Шмелева не было. Иван Сергеевич пламенно любил все свои родины – от большой до малой – Россию, Москву, Замоскворечье. Наверное, и сила его таланта всецело зависела от этой любви. Говорят, что после эмиграции Шмелев приезжал в город Нарву (еще до включения Эстонии в состав СССР) и вдыхал воздух близкой Родины.

Сегодня нет уже ни шмелевской России, ни шмелевской Москвы, ни шмелевского Замоскворечья. На карте столицы остались лишь малочисленные напоминания об Иване Сергеевиче и его отчем крае, который так его вдохновлял. Родовое гнездо на Большой Калужской улице – дом, который построил прадед писателя Иван Иванович после пожара 1812 года, – пал жертвой одного из планов реконструкции. Исчез не только дом Шмелевых – исчезла вся Большая Калужская. Ее поглотил Ленинский проспект. Большая Калужская улица начиналась от Калужской площади (раньше – Калужских ворот Земляного города) и заканчивалась у Калужской заставы.

Родовой дом Шмелева был не просто героем лучших его произведений, дом этот подарил мальчику Ване множество впечатлений, эмоций и чувств – и радостных, и печальных. Здесь, на Большой Калужской, он многое увидел и почувствовал впервые. «Здесь я увидел народ. Я здесь привык к нему…» – напишет впоследствии Шмелев. Здесь шестилетний Ваня узнал о смерти своего отца… Шмелевы жили недалеко от площади в приходе церкви Казанской иконы Божией Матери у Калужских ворот. Храм был известен с XVII века. С 1680 года он назывался Казанским (по иконе), хотя ни один из престолов в честь этой иконы освящен не был.

Казанский придел появился только в 1886 году, когда на месте древней церкви архитектор Н.В. Никитин построил новый храм. Необычной для Замоскворечья величественной церковью в греческом стиле с высокой апсидой и мраморными иконостасами Шмелевы гордились. Отец Ивана Сергеевича Сергей Иванович был ктитором Казанского храма. Церковь закрыли в конце 1920-х годов. В здании разместился музей Горной академии, а позже – кинотеатр «Авангард». А в апреле 1972 года случилось страшное событие – храм был взорван. Официальная причина – приезд в Москву президента США Ричарда Никсона. Казанская церковь попадала на страницы Шмелева не реже, чем отчий дом на Большой Калужской.

Один за другим исчезали с лица Москвы дома и церкви, которые помнили Ивана Сергеевича Шмелева. Откроем «Лето Господне»: «Едем мимо Казанской, крестимся. Едем по пустынной Якиманке, мимо розовой церкви Ивана Воина, мимо виднеющейся в переулке белой – Спаса в Наливках… И везде крестимся. Улица очень длинная, скучная, без лавок, жаркая… У Канавы опять станция – Петушки: Антип махорочку покупал, бывало. Потом у Николая-Чудотворца, у Каменного Моста: прабабушка свечку ставила... Налево, с моста, обставленный лесами, еще бескрестный, – великий Храм: купол Христа Спасителя сумрачно золотится в щели; скоро его раскроют…»

Церковь Спаса Преображения в Наливках стояла на углу Большого Спасоглинищевского переулка и улицы Малая Полянка. Ее построили в начале XVIII века, а в 1870-х годах храм перестраивал знаменитый зодчий М.Д. Быковский. Спасо-Наливковскую церковь разрушили в 1929 году. Церковь Николая Чудотворца Стрелецкого у Боровицких ворот построили в 1682 году на углу улиц Волхонки и Знаменки. В 1932 году церковь была уничтожена большевиками. При строительстве храма Христа Спасителя возведением лесов и помостов занимался Сергей Иванович Шмелев. Всем известно, что главную церковь Москвы взорвали в 1931 году…

Собирая по крупицам воспоминания о Москве шмелевской, мы вспоминаем «наш Донской монастырь». Здесь в некрополе, в безымянных уже могилах, упокоились отец и мать писателя, его маленький брат Сережечка и верный друг и учитель Горкин. «Я знаю: придет срок – Россия меня примет!» – писал Шмелев в эмиграции. Он завещал перевезти свой прах и прах жены в Москву и похоронить рядом с отцом. Спустя пятьдесят лет после смерти, 26 мая 2000 года, его желание исполнилось. Теперь каждый может почтить память писателя и принести цветы на могилу. Москвичи помнят и любят Ивана Сергеевича: возле могилы почти всегда живые цветы.

Есть еще одно здание в Замоскворечье, которое хранит память о Шмелеве. Это знаменитая усадьба Демидовых в Большом Толмачевском переулке. Усадьбу построил богатейший человек своей эпохи П.А. Демидов – владелец металлургической империи, меценат и большой оригинал. Главным украшением усадьбы является великолепная ограда – шедевр литейного искусства XVIII века, выполненная по рисунку известного художника И.П. Аргунова. Сейчас здесь располагается научная педагогическая библиотека им. К.Д.Ушинского, а между «демидовским» и «библиотечным» периодами здание занимала Шестая мужская московская гимназия. В ней-то и учился Ваня Шмелев.

Когда я работал над своей книгой «Большая Ордынка. Прогулка по Замоскворечью», в фондах Московского исторического архива мне посчастливилось найти «Общую ведомость об успехах и поведении учеников московской шестой гимназии за 1884/85 учебный год». Как оказалось, Шмелев однажды изрезал стол перочинным ножом. Уже в первом классе он получил прозвище «римский оратор» и всегда слыл лучшим рассказчиком и чтецом стихов. В гимназии к Ивану Сергеевичу пришел и первый литературный успех. В это время Шмелев увлекался рассказами молодого писателя А.П. Чехова. Однажды они случайно встретились в Замоскворечье.

«В этом доме с 1915 по 1918 год и в 1922 году жил русский писатель И.С. Шмелев», – об этом сообщает нам мемориальная доска по адресу ул. Малая Полянка, дом 7 стр. 7. Это последний московский адрес Шмелева. После гимназии Иван Сергеевич учился на юридическом факультете Московского университета, служил восемь лет чиновником во Владимирской и Московской губерниях. В 1908 году он вернулся в Москву и поселился в Денежном переулке. Но очень скоро писатель перебрался в свое любимое Замоскворечье. На Малую Полянку Шмелев переехал в 1915 году и жил здесь до переезда в Крым и еще немного перед эмиграцией.

В 2000 году в углу сквера прямо напротив здания гимназии, в которой учился Шмелев, состоялось открытие памятника-бюста писателю. Между прочим, с 2014 года безымянный сквер стал носить официальное название – сквер Шмелева. Гипсовый портрет был сделан еще при жизни Ивана Сергеевича более полувека назад в Париже известным скульптором Л.М. Лузановской. По этому портрету выполнили современный памятник и водрузили его на постамент. В день открытия памятника произошла встреча парижских и русских потомков родственников писателя. Шмелев изображен как старец – прямо с картины Нестерова. Только бороды не хватает.

Если будете гулять в этом районе (в считанных секундах ходьбы от Третьяковской галереи), обратите внимание на этот памятник. Шмелев – это человек, любви которого хватало на все и на всех. Это человек, который потерял в своей жизни все, что любил: сначала отца, потом единственного сына (его расстреляли в 1921 году), Родину, жену... Четырнадцать последних лет Иван Сергеевич жил совсем один. Даже смерть Шмелева глубоко символична. Он умер в 1950 году во время службы в келье в русском Покровском монастыре недалеко от Парижа. Как раз в день именин старца Варнавы, который когда-то благословил его «на путь».