Статья «Комсомольской правды» «Тайные реки столицы» о подземной экскурсии нашего экскурсовода Даниила Давыдова

Тайные реки столицы

Наша экскурсия символично начиналась возле Даниловского кладбища. Я и фотокорреспондент «КП» Миша Фролов надели рыбацкие полукомбинезоны и каски, которые нам выдал столичный диггер Даниил Давыдов. Подземными экскурсиями он занимается не первый год - абсолютно законно. В коллекторы входит через сливы, доступные каждому. Вскрывать городские люки и спускаться в подземку через колодцы в Москве строго запрещено. Мы вошли в холодную воду и медленно, пока еще на открытом воздухе, пошли в сторону огромной бетонной трубы. В течение пяти минут я узнал сразу несколько удивительных новостей.

Во-первых, тот коллектор, в котором мы оказались, не имеет ничего общего с канализацией. Хотя та бурлит по соседству и даже в некоторых местах дает протечки в виде белых разводов на бетонной стене. Во-вторых, ни в самой речке Чуре, ни в местных трубах нет крыс. Ибо боюсь я их до дрожи в ушах. В-третьих, что елы-палы! – оказывается, в Москве есть эта самая подземная речка Чура. В-четвертых, как выяснилось, под Москвой протекает аж 160 рек! А не только Неглинка, по которой гулял, хлюпая ботами. легендарный дореволюционный репортер и воспеватель Москвы Гиляровский, как считали многие из нас.

В трубе, точнее – в коллекторе, вода нам была уже по колено, а не по пояс. Мы оказались под землей в кромешной тьме. Но у каждого из нас на каске искренне светил фонарик. Мишка Фролов, волнуясь за технику, шел как по минному полю. Точно так же шел и я, волнуясь сам за себя. Над колодцами было слышно, как шумят машины. «Подземная Москва – это колоссальная и многогранная система, – на повышенных тонах говорил Даниил (в трубе довольно громко шумит вода). – Это естественное продолжение города, о котором многие москвичи даже не подозревают. Все эти инженерные сооружения – как двигатель в автомобиле. Под землей – чтобы город жил – все эти трубы с холодной водой, газовые магистрали, электрические кабели, канализация... Черт ногу сломит. Кстати, зря с подземной Москвой ассоциируют только подземные коллекторы. Вы же видите, Чура же не пахнет». Я нюхнул глубоко подземного теплого воздуха и одобрительно кивнул. Но Даниил, по-моему, этого не заметил.

«Все эти подземные речушки текли когда-то в естественных руслах, – продолжал он. – Они намного старше Москвы. Убирать их в коллекторы начали в XIX веке. Река Чура, по которой мы сейчас идем, граничила между земельными наделами Даниловского и Донского монастырей. И когда Дмитрий Донской шел на Куликовскую битву, первую ночевку он устроил как раз на реке Чуре». Мы залезли в ржавую тесную трубу и пошли гусиным шагом (кто не знает – на корточках). В этот самый момент, когда я загребал ногами грязную подземную жижу, коллега по работе прислала мне сообщение с Мальдивов. Мол, так и так, Паша. Здесь плантации папайи. Пальмы. И океан. Горькая моя мужская слеза упала в мутную воду Чуры. Постепенно разгибаясь, мы прошли уже метров восемьсот и оказались возле покатого порога длиной около метра, с которого шумно стекала вода. Я карабкался по нему с таким лицом, как будто это Ниагарский водопад. Ноги скользили. Руки цеплялись за сталактиты. Глаза дико блестели и бегали по сторонам. В то время как Даниил преодолел это препятствие двумя ловкими шагами. «Вся дождевая вода, кстати, отводится в русла малых рек, – продолжал он свою интересную лекцию. – Ступайте аккуратно, смотрите под ноги. Мы однажды с товарищем в коллекторе реки Таракановка нашли человеческую руку. А потом голову и туловище...» Мне было уже все равно. Главное, что крыс нет.

«Если говорить о метрополитене, куда мы относительно свободно попадали еще лет 13 назад, то сейчас туда попасть невозможно, – рассказывал диггер. – Везде установлены видеокамеры и сигнализация. Частично это коснулось и коллекторной системы Неглинки. Два года назад ее можно было пройти полностью, в том числе и под Александровским садом, и выйти в районе Зарядья. Сейчас там стоят решетки». «А можно ли в этих коллекторах заблудиться? – на всякий случай спросил я. «Нет. Речушки не связаны между собой. Вот течет старинная Чура. В систему Неглинки по ней мы не попадем, потому что находимся на противоположном берегу Москвы-реки». Если честно, мы с Мишей немного устали. Дно в коллекторе неровное, и мы то и дело проваливались в ямки. К тому же в сторону Ленинского проспекта мы шли против течения. В трубе было очень тепло, что объяснимо. Мы находились гораздо ниже подмороженной земли.

Пробегая мимо очередного выброса воды, Даниил объяснил, что это не что иное, как выброс грунтовых вод из метро. «Вы, наверное, видели, как между рельсами иногда течет струйка воды, – рассказал он. – Метрополитен, а также спецсооружения подтапливаются грунтовыми водами. Вода откачивается насосами либо до уровня канализационных коллекторов, либо коллекторов малых рек. То есть тех систем, которые построили для городского водоотведения. И сюда происходит сброс.

Чуть позже Миша фотографировал нас в старейшем коллекторе, построенном в 1906 году. Гранитные блоки, белокаменный свод. Когда-то это был тоннель под железной дорогой. Назад возвращались той же дорогой. Даниил сказал, что это был самый простой маршрут.