Палаты Троекуровых в Георгиевском переулке

Часть Георгиевского переулка перекрыта аркой большого жилого дома, появившегося на Тверской улице в результате ее тотальной реконструкции 1930-х годов. В книге «Из истории московских переулков» С.К. Романюк сообщает: «Георгиевский переулок получил название от монастыря, построенного во владении боярина Федора Андреевича, по прозванию Кошка, основателя знаменитого рода Кошкиных-Захарьиных-Романовых. Возможно, что его вдова основала здесь небольшой монастырь с церковью Георгия, первой, посвященной этому святому. Монастырь сгорел в пожар 1812 года и после не восстанавливался – его церкви были обращены в приходские в 1815 году. Церкви бывшего монастыря были разрушены в 1935 году. На месте большей, Георгиевской, выстроили школу, а на месте меньшей – Казанской, ничего нет, просто двор». Между двумя массивными зданиями Дома Союзов и Государственной Думы Российской Федерации расположились скромные палаты бояр Троекуровых.

Родоначальником Троекуровых является князь Михаил Львович Ярославский, по прозвищу Троекур, – потомок Рюрика в двадцатом колене. Троекуровы были князьями, боярами и воеводами в правление разных царей. Каменные палаты Троекуровых недалеко от Георгиевского монастыря известны с XVI века. Историк Н.М. Молева в книге «Боярские дворы» делает предположение о первых владельцах палат: «Их мог построить сам князь Михаил Львович. Мог – старший сын Троекура, боярин Иван Михайлович Троекуров, умерший в 1564 году. Над древними палатами в XVII веке появился второй, куда более замысловатый этаж, с фасадом, перебитым сдвоенными полуколонками, обрамляющими отрезки стены в два окна, и окнами под затейливыми фронтонами, которые поддерживают небольшие, также выбеленные полуколонки. Эти наличники и еще карнизные тяги характерны для середины XVII столетия. Исходя из их стилистических особенностей, можно считать, что строил второй этаж Борис Иванович Троекуров для второй своей жены – Агриппины Михайловны».

Возможно, в середине XVII века палаты имели третий деревянный этаж. Во время одного из пожаров верхний этаж сгорел. В 1690-х годах произошла перестройка, в результате которой здание приобрело вид богатого дворца. Владельцем палат в то время был сын Бориса Ивановича – Иван Борисович Троекуров. Его жена – Василиса Богдановна Хитрово – дочь и единственная наследница боярина Б.М. Хитрово, ведавшего Оружейной палатой, а значит, руководившего всеми лучшими мастерами и художниками Москвы. Первые успехи Ивана Борисовича при дворе были связаны с покровительством его могущественного тестя. При Федоре Алексеевиче он дослужился до боярина, при царевне Софье Алексеевне ведал приказами Большой казны, Иноземным рейтарским и московским Судным. Во время тяжелой борьбы за власть между Петром и Софьей Иван Борисович, улучив нужный момент, перешел на сторону Петра. После казни Ф.Л. Шакловитого именно Троекуров стал новым и последним главой Стрелецкого приказа. Ивану Борисовичу Петр доверил также работы по благоустройству Москвы. В частности, он руководил строительством знаменитой Сухаревской башни.

С переустройством Троекуровым собственных палат в Георгиевском переулке связано множество московских легенд. С одной из них знакомит читателя известный писатель В.А. Гиляровский на страницах книги «Москва и москвичи»: «Василий Голицын, фаворит царевны Софьи, образованнейший человек своего века, выстроил свои палаты в 1686 году и принимал в них знатных иностранцев, считавших своим долгом посетить это, как писали за границей, «восьмое чудо» света. Рядом с палатами Голицына такое же обширное место принадлежало заклятому врагу Голицына – боярину Троекурову, начальнику стрелецкого приказа. «За беду боярину сталося, за великую досаду показалося», что у Васьки Голицына такие палаты! А в это время Петр I как раз поручил своему любимцу Троекурову наблюдать за постройкой Сухаревой башни. И вместе с башней Троекуров начал строить свой дом, рядом с домом Голицына, чтобы «утереть ему нос», а материал, кстати, был под рукой – от Сухаревой башни. Проведал об этом Петр, назвал Троекурова казнокрадом, а все-таки в 1691 году рядом с домом Голицына появились палаты, тоже в два этажа. Потом Троекуров прибавил еще третий этаж со сводами в две с половиной сажени, чего не было ни до него, ни после».

Дом, имевший Г-образную форму, построили в глубине участка. Во внутреннем углу «глаголя» располагалась на каменных столбах широкая крытая двухэтажная галерея с лестницами. Нижняя часть галереи служила навесом для подъезжавших экипажей, а над ней разместился гульбище-балкон, с которого начиналась парадная анфилада. При Иване Борисовиче второй этаж занимали жилые комнаты, а третий был парадным. Имея связи в Оружейной палате, Троекуров пользовался услугами любых кремлевских строителей и художников, поэтому декор третьего этажа был столь богат и изыскан. Фасады украсили пышными «нарышкинскими» наличниками, причем на северном фасаде они были не вытесаны в камне, а изображены живописными средствами мастерами Оружейной палаты. Палаты Троекурова стали одним из самых высоких гражданских зданий петровской Москвы.

Последняя жена Ивана Борисовича – Анастасия Федоровна Лопухина – сестра опальной царицы Евдокии Федоровны. Она имела отношение к заговору, главным фигурантом которого стал царевич Алексей, подверглась жестоким допросам и даже понесла суровое наказание – была бита плетьми. Сын Ивана Борисовича Федор Иванович Троекуров служил стольником и спальником Петра I и пользовался его особенным расположением как товарищ по потешным войскам, военной службе и первым походам. Федор Иванович умер в 1695 году в сражении под Азовом. Отпевал царского спальника патриарх Адриан. Троекуров был погребен в Спасо-Преображенском монастыре Ярославля. Петр I присутствовал на похоронах своего любимца, с которым его связывала близкая дружба. «Ради милости своеа к нему особно присутствовал благочестивейший великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич», – гласит надгробная надпись.

Другой сын Ивана Борисовича Иван Иванович служил сначала комнатным стольником, потом перешел на военную службу и дослужился до чина капитана. Он умер в Старой Ладоге и был похоронен в Староладожском Иоанно-Предтеченском монастыре. Иван Борисович скончался в 1703 году, пережив обоих своих сыновей. Род князей Троекуровых пресекся в 1740 году. Об этом свидетельствует надгробная надпись в паперти Преображенской церкви ярославского Спасо-Преображенского монастыря: «Лета 7248 (1740) иуниа 27 числа преставился князь Алексей Иванович Троекуров, последний в своей фамилии; ибо по нем мужеска полу фамилии никого не осталось, а жития его было 47 лет и 4 месяца». Вероятнее всего, Алексей Иванович (сын Ивана Ивановича) был последним из рода Троекуровых владельцем великолепных каменных палат в Георгиевском переулке.

Сегодня каждый школьник знает фамилию Троекуров. Повесть А.С. Пушкина «Дубровский» начинается следующими строками: «Несколько лет тому назад в одном из своих поместий жил старинный русский барин, Кирила Петрович Троекуров. Его богатство, знатный род и связи давали ему большой вес в губерниях, где находилось его имение. Соседи рады были угождать малейшим его прихотям; губернские чиновники трепетали при его имени; Кирила Петрович принимал знаки подобострастия как надлежащую дань; дом его всегда был полон гостями, готовыми тешить его барскую праздность, разделяя шумные, а иногда и буйные его увеселения. Никто не дерзал отказываться от его приглашения или в известные дни не являться с должным почтением в село Покровское». Пушкин хотел показать типичный образ властного и невежественного барина-крепостника на примере представителя одной из знатных дворянских фамилий. Однако он не решился набросить тень на кого-то из своих современников, поэтому выбрал род Троекуровых, которого в России не существовало уже почти сто лет.

Палаты в Георгиевском переулке перешли во владение дворянам Салтыковым. Этот род происходит от Михаила Прушанина – приближенного великого князя Александра Невского. Родоначальником фамилии Салтыковы был Михаил Игнатьевич Морозов, по прозвищу Салтык. Фамилия произошла от старославянского слова «салтык» – образец. В девичестве Салтыковой была царица Прасковья Федоровна – супруга царя Ивана Алексеевича, который был соправителем Петра I, и мать императрицы Анны Иоанновны. При Анне Иоанновне Салтыковы имели при дворе огромное влияние. Следующими владельцами палат стали дворяне Юрьевы. Легендарным основателем рода является татарин Юшка, сын мурзы Зеуша, который в XIV веке перешел на сторону великого князя Дмитрия Донского и принял в крещении имя Стефаний.

Во второй половине XVIII века палаты Троекуровых горели в крупном пожаре. При ремонте сбили большую часть прежнего наружного декора. Если верить Гиляровскому, в 1817 году палаты были куплены «Московским мещанским обществом», которое поступило с ним по-мещански: сдало его под гостиницу «Лондон». Гостиница вскоре превратилась в грязнейший извозчичий трактир, до самой революции служивший притоном шулеров, налетчиков, барышников и всякого уголовного люда. Конечно, хозяева гостиницы и трактира даже не задумывались о сохранении убранства интерьеров, которые оказались полностью утраченными. В конце XIX века бывшие палаты Троекурова превратились в доходный дом и были обезличены.

В 1920-е годы под руководством известного архитектора-реставратора П.Д. Барановского была проведена реставрация палат Троекурова. Параллельно Барановский восстанавливал палаты Голицыных, с которым в свое время «соревновался» Троекуров. Академик АН СССР И.В. Петрянов-Соколов в книге воспоминаний о Барановском рассказывает о реставрационных работах в Георгиевском переулке: «Я часто проходил мимо унылых серых корпусов в Охотном ряду. На них не стоило смотреть вообще, они даже своей безликостью запомниться не могли. И вдруг на месте этой серости словно вспыхнули сказочной красоты палаты князей Голицыных и бояр Троекуровых. Потом, много лет спустя, я узнал, кто воскресил их: опять все те же зоркие глаза Барановского увидели погребенный под слоем штукатурки орнамент наличников окон и фронтона, а умелые руки каменщиков выявили их, вновь засветились они, радуя людей. К несчастью, Петру Дмитриевичу было суждено вскоре пережить гибель воскрешенных им палат. Они были снесены, и на их месте вырос гигантский корпус Госплана, во дворе которого оказалась спрятанной часть Троекуровского дворца» .

Барановский не смог отстоять палаты Голицыных, хотя несколько раз грудью вставал на их защиту. Однажды в Георгиевский переулок въехала колонна машин – пожарные, взрывники и охрана ГПУ. Петр Дмитриевич со второго этажа палат стал кидать в машины камни. Тогда ему удалось отбиться, но через месяц дом Голицыных взорвали. В 1933 году Барановский был арестован за слишком рьяную защиту памятников архитектуры, в том числе и палат Троекуровых. Три года он провел в лагере в Мариинске, куда в свое время были сосланы декабристы. К счастью, реставратору удалось отстоять палаты в Георгиевском переулке. То, как Барановский защищал московские памятники, не может не вызывать восхищения. Когда собор Василия Блаженного попал в список обреченных на снос архитектурных объектов, Петр Дмитриевич заявил, что покончит с собой, если храм снесут. Он надеялся, что его трагическая смерть заставит мировую общественность повлиять на тяжелую, доходящую до абсурда ситуацию с памятниками архитектуры в СССР. Может быть, именно благодаря этому поступку сохранился один из символов Москвы.

На месте палат Голицыных в 1933–38 годах построили здание Совета Труда и Обороны, в котором в конце советского периода находился Госплан СССР. С середины 1950-х годов во дворце Троекуровых располагался Государственный музей музыкальной культуры имени М.И. Глинки, который в 1980 году перебрался в новое музейное здание с концертным залом на улице Фадеева. В 1994 году бывшее здание Госплана заняла Государственная Дума Российской Федерации. Дом Троекуровых оказался во внутреннем дворе охраняемого комплекса зданий нижней палаты парламента. Долгое время московские и федеральные власти не могли разобраться, кто из них должен решить судьбу памятника архитектуры. Естественно, никаких средств на восстановление и ремонт не выделялось, а со времени реставрации Барановского прошел не один десяток лет.

В 2003 году А.Н. Лоторев – глава думского аппарата – предложил разместить в палатах Троекуровых парламентский центр с комнатой для переговоров, залом для приема делегаций, рестораном, представительскими помещениями и даже музеем Госдумы. Однако до сих пор этот проект так и остался в стадии разработки. Намерения правительства Москвы превратить палаты Троекурова в один из музеев в составе туристско-рекреационной зоны «Золотое кольцо Москвы» тоже не были реализованы. Вопрос о том, вкладывать ли бюджетные средства в один из этих проектов, решается неподалеку – в Государственной Думе. У депутатов, как это обычно бывает, слишком много забот: необходимо получить охранное обязательство на здание, составить план реставрационных мероприятий, провести историко-культурную экспертизу и прочее, прочее, прочее. А пока великолепный образец архитектуры XVI–XVII веков ждет своей участи, в нем, по данным «Архнадзора» – общественного движения по сохранению исторических памятников, – незаконно устроили склад мебели.

Палаты строились в несколько этапов, а потому их фасады дают наглядную картину изменения декоративных форм. Подклет здания восходит к XVI веку. Фасады первого и второго этажей сохранили обработку середины XVII века со спаренными колонками по углам и в местах примыкания внутренних стен, с узорными наличниками и небольшими арочными оконными проемами. Украшения третьего этажа – пышные белокаменные наличники с разорванными фронтонами и волютами по сторонам проемов – яркие примеры «московского барокко». К сожалению, не сохранилась открытая галерея с лестницами, преобразованная в XIX веке в лестничную клетку. Палаты Троекуровых представляют собой редкий для истории русской архитектуры пример перехода от традиционных боярских палат к дворцовому зданию нового типа.

Можно сказать много прекрасных слов об этом чудесном памятнике. Можно повторить слова других людей, любящих этот дом. Например, слова москвоведа М.А. Ильина: «Палаты боярина Троекурова – одно из замечательных жилых зданий XVII века. Вместо разновеликой живописной группы каменных палат, обычно крытых порознь разнообразными по форме крышами, мы видим здесь единый каменный блок здания. «Разнобой» форм объясняется тем, что первоначально над зданием XVI века была выстроена нижняя часть в виде обычных самостоятельно крытых крышами палат». Было бы логично закончить очерк о палатах Троекурова легким наставлением непременно прогуляться до Георгиевского переулка и увидеть воочию настоящий боярский дворец. Но… со стороны переулка виден лишь кусочек крыши, торчащий поверх заборов и раздвижных ворот. На охраняемую территорию Государственной Думы можно попасть лишь по спецпропускам. Теперь у каждого есть стимул становиться депутатом – из окон Госдумы лучший вид на палаты Троекуровых!

Денис Дроздов