Жизнь А.Н. Островского в Москве

Александр Николаевич Островский – главный среди русских писателей (да и не только среди них) уроженец Замоскворечья. Малая родина дала великому драматургу огромный материал для творчества, а он отблагодарил тем, что стал ее настоящим голосистым певцом. Меня часто одолевал вопрос – а почему «Колумб Замоскворечья»? Ведь и до Островского у писателей действие происходило за Москвой-рекой. Вспомним хотя бы «Песню про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» М.Ю. Лермонтова. А самым старым литературным произведением о Замоскворечье является «Сказание о попе Саве и о великой славе» – яркое сатирическое произведение XVII века.

Колумб Америку просто открыл, побывал на новом континенте. Он и не подозревал, какое важное открытие он совершил. Колумб не изучал Америку, не сложил о ней представление современников и потомков. Островский же всю жизнь осваивал быт и нравы Замоскворечья и даже сам влиял на них. Тогда уместнее будет сравнить Александра Николаевича, например, с Александром фон Гумбольдтом – величайшим исследователем Америки. Но какая, в сущности, разница, как называть Островского! Нам нужно, в первую очередь, снять перед ним шляпу, потому что без него и Москва не Москва, и Замоскворечье не Замоскворечье.

Только Островский, который горячо любил свою родину – Москву, мог так сказать о Первопрестольной столице: «Там древняя святыня, там исторические памятники, там короновались русские цари и коронуются русские императоры; там в виду торговых рядов, на высоком пьедестале, как образец русского патриотизма, стоит русский купец Кузьма Захарьевич Минин. В Москве всякий приезжий, помолясь в Кремле русской святыне и посмотрев исторические достопамятности, невольно проникается русским духом. В Москве все русское становится понятнее и дороже... Москва – город вечно обновляющийся, вечно юный, через Москву волнами вливается в Россию великорусская народная сила».

Островский родился в 1823 году в доме причта церкви Покрова в Голиках, которая до 1930-х годов стояла между Малой Ордынкой и Голиковским переулком. Дед Островского по отцовской линии был священником, дед по матери был пономарем. Так или иначе все самые близкие родственники будущего писателя были связаны с церковью. В Замоскворечье и сейчас много церквей. А сколько их было раньше! Даже сегодня идешь утром в воскресный день по Замоскворечью – слышишь, как, не умолкая, гудят колокола десятков замоскворецких церквей и поют свои звонкие молитвы. А что было в те времена – даже представить трудно.

Все дома, в которых Островские жили в Замоскворечье, находились недалеко от церквей: Покрова Пресвятой Богородицы в Голиках, Воскресения Словущего в Монетчиках, Казанской иконы Божией Матери у Калужских ворот. В церкви спешили жители Замоскворечья: бородатые купцы, разодетые пестрые купчихи, озорные молодцы из торговых рядов, изворотливые свахи, довольные приказчики, убогие нищие, приживалки и прочие, прочие, прочие. Он с огромным любопытством следил за этими замоскворецкими типажами и пристально их изучал. С самого детства Островский воспитывался в духе истин православной веры, в семье соблюдались все христианские обычаи, праздновались все церковные праздники.

Мало кто знает, но Островский писал замечательные очерки, посвященные Замоскворечью. В них он описывал традиции Замоскворечья: «Когда у нас за Москвой-рекой праздник, так уж это сейчас видно. И откуда бы ты ни пришел, человек, сейчас узнаешь, что у нас праздник. Во-первых, потому узнаешь, что услышишь густой и непрерывный звон во всем Замоскворечье. Во-вторых, потому узнаешь, что по всему Замоскворечью пахнет пирогами. Здесь надобно заметить, что нигде нет таких больших и громогласных колоколов, как у нас за Москвой-рекой, и нигде в другом месте не пекут таких пирогов, запах которых распространяется по целому кварталу».

Отец Островского Николай Федорович окончил Духовную академию, но по стопам своего родителя – священника – не пошел, а избрал гражданскую службу. Он служил сначала в общем собрании Московских департаментов сената, а потом занимал более прибыльную должность секретаря департамента Московской палаты гражданского суда. Николай Федорович занимался частной юридической практикой, работал усердно и скоро неплохо в этом преуспел. Он был самым востребованным и известным адвокатом в Замоскворечье. Среди его клиентов были и известные богатые купцы, и мещане, и чиновники – их не раз встречал будущий писатель в доме своего отца и видел в них прототипов героев своих будущих пьес.

На Малой Ордынке Островский прожил только первые три года своей жизни. В 1826 году, когда отец получил чин титулярного советника, семья переезжает в недавно построенный собственный дом в Монетчиках, недалеко от Пятницкой улицы. Незачем было переезжать из тихого, патриархального Замоскворечья, где Николая Федоровича знали и где у него было уже много знакомых и постоянных клиентов. Островскому не было и девяти лет, когда от тяжелых родов умерла его мать. Вскоре умерли и самые младшие сестры Александра Николаевича. Отец, загруженный государственной и частной службой, остался один с четырьмя детьми.

Удивительно, но ни одна из трех церквей, в приходе которых состояли Островские – Покрова Пресвятой Богородицы в Голиках, Воскресения Словущего в Монетчиках и иконы Божией Матери Казанская на Житном дворе – не сохранилась. Когда у Николая Федоровича появились лишние деньги, он завел отличную библиотеку – одну из лучших частных библиотек в Замоскворечье. К книге в семье Островских всегда относились с почтением, а любовь к чтению Александр Николаевич унаследовал еще от деда-священника. По воспоминаниям самого драматурга, именно благодаря большой библиотеке отца он весьма рано ознакомился с русской литературой и почувствовал наклонность к авторству.

Островский занимался с учителями танцев, пения, музыки, французского и немецкого языков. Он учился в первой гимназии на Волхонке, куда Островский ходил пешком. Совершая ежедневно эти путешествия, мальчик набирался впечатлений для своих будущих произведений. Островский видел яркие московские народные праздники с ряжеными скоморохами, масленичным весельем, русскими тройками, веселыми балаганами, каруселями, разносчиками сбитня и пирогов. Он слушал особый яркий и образный замоскворецкий говор, сказки о домовых и леших, жар-птицах и снегурочках, полную пословицами и шутками речь торговцев и старьевщиков.

Островский-гимназист влюбляется в театр. Он восторгается игрой актеров Малого театра П.С. Мочалова, М.Д. Львовой-Синецкой, М.С. Щепкина и других великих актеров той эпохи. Но главной любовью Островского уже тогда была литература и сочинительство. В 1840 году Александр Николаевич закончил с отличием гимназию и поступил, но настоянию отца, на юридическое отделение Московского университета. В этом же году Николай Федорович женится вторично, и семья переселяется в Серебряники – на берег Яузы. Благодаря новой университетской среде, полученным всесторонним знаниям, лучшим преподавателям Островский взглянул на многие вещи по-другому, даже немного свысока.

После университета молодой юрист Островский не проявлял особого усердия в службе. Только благодаря ходатайству отца он получил должность присяжного стряпчего в Коммерческом суде на Моховой. Работа тяготила Александра Николаевича. В суде рассматривались дела плутоватых аферистов, непутевых сыновей купцов, расчетливых наследников состояний, обанкротившихся дельцов. Иногда даже судья не слишком глубоко вникал в суть дела, но стряпчий Островский внимательно выслушивал все стороны и прилежно вел записи. Он это делал не потому, что хотел непременно добиться высокого служебного положения.

«Что ни дело – то комедия!» – повторял молодой юрист и мотал себе на ус, примечая разномастные московские типы и характеры. Первое дошедшее до нас произведение Островского – «Сказание о том, как квартальный надзиратель пускался в пляс, или От великого до смешного только один шаг» – навеяно его службой в суде. Дату 15 декабря 1843 года, поставленную под этим рассказом, можно смело считать датой рождения нового писателя. Островский называл самым незабываемым днем всей своей жизни другую дату: 14 февраля 1847 года. В этот день он читал перед избранной публикой свою первую пьесу «Картина семейного счастья» в доме С.П. Шевырева – профессора Московского университета.

Кстати говоря, на том вечере присутствовал сам Н.В. Гоголь, на которого пьеса произвела сильное впечатление. Следующая комедия «Банкрот» принесла Островскому настоящую славу. О нем заговорила вся Москва, начиная от высших слоев общества до захолустий. «Поздравляю вас, господа, с новым светилом в отечественной литературе!» – это слова Шевырева. «Если это не минутная вспышка, не гриб, выдавившийся сам собою из земли, просоченной всякою гнилью, то этот человек есть талант огромный. Я считаю на Руси три трагедии: «Недоросль», «Горе от ума», «Ревизор»; на «Банкроте» я поставил номер четвертый», – писал литератор В.Ф. Одоевский.

С 1853 года практически все пьесы Островского не только читаются критиками, но и ставятся на сценах Малого театра в Москве и Александринского театра в Петербурге. Александр Николаевич знакомится с русской литературной элитой: И.С. Тургеневым, Н.А. Некрасовым, Ф.М. Достоевским, А.А. Григорьевым, А.А. Фетом и многими другими. У Островского практически не было литературных врагов. Его одинаково любили славянофилы и западники, либералы и консерваторы. Он не испытал на себе ожесточенных партийных нападок, как это часто бывало в то время. Островский жил гражданским браком с Агафьей Ивановной (фамилия ее не известна) – соседкой-мещанкой. У них было четверо детей.

В 1850-х годах одна за другой выходят едва ли ни лучшие пьесы: «Бедная невеста», «Не в свои сани не садись», «Бедность не порок», «В чужом пиру похмелье», «Доходное место», «Воспитанница». Александр Николаевич сотрудничает с журналами «Москвитянин» и «Современник». В 1859 Островский пишет пьесу «Гроза», которая стала вершиной творчества драматурга. По словам академика А. Ф. Кони: «Появление «Грозы» произвело решительный поворот в отношении печати и общества к Островскому. Добролюбов произвел сильное впечатление своей статьею «Луч света в темном царстве», которая заставляла приступить к переоценке отношения к Островскому».

В 1860-х годах Островский продолжает писать бытовые комедии и драмы, которые по-прежнему пользуются огромной популярностью у читателей и зрителей в Москве и Петербурге. Его творчество становится неким закреплением материала, а не поиском новых идей. Раз за разом перед публикой предстают старые купеческие семьи и легендарные «КитКитычи» и «Истукарии Луповичи», хотя стоит отметить, что тематика драматурга становится разнообразнее. Например, он пробует себя в историческом жанре («Козьма Захарьич Минин-Сухорук», «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский»). Но для Островского это был не отход от современности, а попытка взглянуть на нее под другим углом зрения.

В это же время Островский совершает заграничное путешествие, чтобы посмотреть и сравнить свое и чужое. В 1867 году умерла Агафья Ивановна. Похоронив ее, Островский безутешно горевал. В этот тяжелый период рядом с драматургом оказалась молодая актриса Малого театра Мария Васильевна Бахметьева. В 1869 году они обвенчаются и переедут вместе со всеми детьми в дом С.М. Голицына на Волхонку. В начале 1870-х Островский испытал душевный подъем и жажду работать. За два года он создает пьесы «Горячее сердце», «Бешеные деньги», «Не все коту масленица», «Не было ни гроша, да вдруг алтын».

К 1877 году у Александра Николаевича и Марьи Васильевны было уже шестеро детей. Чтобы прокормить такую большую семью, драматургу приходилось слишком много работать. В 1870-е годы Островский использовал в качестве сюжетов события уголовной хроники того времени. Здесь ему был примером Ф.М. Достоевский, строивший на уголовной хронике свои некоторые романы. Есть версия, что сюжет знаменитой «Бесприданницы» навеян Островскому делом об убийстве из ревности, слушавшимся в Кинешемском мировом суде. Александр Николаевич смело, не боясь упреков, использовал наработки своих коллег-писателей. Психологизм того же Достоевского отразился в психологических драмах 1870-х годов.

В пьесах «Бесприданница», «Таланты и поклонники» и «Без вины виноватые» характеры и ситуации Островского меняются непредвиденным образом, демонстрируя противоречивость внутренней жизни человека, непредсказуемость каждой житейской ситуации. Неоднозначно восприняли критики необычную и даже уникальную для Островского пьесу «Снегурочка». Зато ее по-настоящему услышали и полюбили композиторы. П.И. Чайковский, написавший музыку к постановке пьесы, писал: «Я уже около месяца не вставая сижу за работой; пишу музыку к волшебной пьесе Островского «Снегурочка». Это одно из моих любимых детищ».

В 1883 году душевно измученный и разбитый Островский совершил последнее в жизни путешествие – на Кавказ с братом Михаилом Николаевичем, который был крупным чиновником императора Александра III в Петербурге. Кстати, брата при жизни знали даже больше, чем Александра Николаевича. «Это какой Островский – брат министра?» – можно было часто услышать в самых разных кругах обеих столиц. На Кавказе драматург навестил могилу поэта А.С. Грибоедова у церкви святого Давида. Говорят, пятидесятилетний драматург прослезился, когда увидел переполненный зал грузинского театра, где играли его пьесу «Доходное место». Это значило, он оставался популярным и уважаемым писателем.

Незадолго до смерти Островский получил долгожданную пенсию в три тысячи рублей, которую он добивался в течение пятнадцати лет. В последние годы на Александра Николаевича свалилось много бед. Клубное любительство захлестнуло сцену, и московская театральная школа была фактически упразднена. «Теперь у меня все разбито, – писал он брату в сентябре 1884 года, – нет ни цели в жизни, ни надежд; жизнь души убита, остается только мучительное физическое существование. Я брожу по дому, как тень, заняться ничем пристально не могу. Я задыхаюсь и задохнусь без хорошего театра, как рыба без воды».

Летом 1885 года у Островского случилась страшная лихорадка, такая, что лопался язык и трескалась кожа во рту. Но тогда Александр Николаевич выкарабкался. Он имел столько проектов, будто впереди у него были годы и годы долгой жизни. Но, как это часто бывает, судьба распорядилась иначе. 2 июня 1886 года, сидя в кресле с газетой, он неожиданно почувствовал, что задыхается. Островский попытался подняться, но упал, ударившись головой о край стола. Приехавший из ближайшей больницы фельдшер констатировал смерть от разрыва сердца. Великий драматург был похоронен на церковном кладбище у храма во имя святителя Николая Чудотворца в селе Николо-Бережки Костромской губернии.

Из сорока семи пьес Островского в тридцати двух действие происходит в Москве. В Замоскворечье – на Пятницкой, Большой и Малой Ордынках и других улицах и переулках – до сих пор сохранились дома времени Островского. Есть специальные исследовательские работы, которые посвящены изучению домов, описанных в пьесах драматурга. Иногда Александр Николаевич географически конкретно указывал место действия. Например, в пьесе «Козьма Захарьич Минин-Сухорук» оно происходит за Москвой-рекой, против Кремля; направо тын Климентовского острога с бойницами и воротами, налево деревянная церковь святого Климента.

Островский, как никто другой, понимал и чувствовал Москву, улавливал любые,самые незначительные, перемены, происходившие в ней. Недавно Общественным советом при префекте Центрального административного округа проводился опрос, какие памятники, архитектурные сооружения и прочие объекты москвичи считают настоящими символами города. Первые места ожидаемо заняли памятник А.С. Пушкину на Пушкинской площади, Московский Кремль, здание Большого театра, Пашков дом, улица Арбат, Успенский собор и храм Василия Блаженного на Красной площади. Но самым значимым объектом Замоскворечья москвичи признали дом-музей Островского на Малой Ордынке.

В музее представлена замечательная экспозиция, посвященная Москве Островского и его театру. Экспонаты как будто воскрешают обстановку быта его семьи. Не забывайте об этом двухэтажном – наполовину каменном, наполовину деревянном доме с высоким чердаком. Доме, который сохранил для нас память о прекрасном писателе, о москвиче по рождению, языку, духу и мироощущению – об Александре Николаевиче Островском. Его нельзя рассматривать отдельно от столицы. Следовательно, в этом небольшом церковном домике живет память и о старой Москве, сохранить которую – наша задача.